В одном из последних интервью фотограф Майлз Олдридж, чьи работы можно увидеть в Москве до конца февраля, рассказал о своем методе работы и месте фэшн-фотографии в истории мирового искусства.
Майлз, вас называют королем цвета в модной фотографии, но зачастую реальная жизнь не такая яркая, как ваши работы. Откуда берется это желание изменить реальность?
В моих фотографиях цвет играет очень важную роль. Во-первых, люди всегда быстро реагируют на цвет, это что-то, что сразу привлекает внимание. Я использую очень яркие и насыщенные цвета, которые в жизни нас не окружают. Хотя зритель часто видит на фотографиях привычную обстановку: кухню, ванную, спальню, но я намеренно делаю цвета интенсивнее, чтобы стимулировать зрителя, пробудить чувства. Тогда то привычное, что они видят, удивляет своей необычностью и меняет оптику. Кроме того, такой преувеличенный цвет драматизирует реальность. И, я думаю, это одна из важных миссий искусства – менять реальность и то, как мы ее воспринимаем.
На ваших фотографиях мы видим полный сияния и радости предметный мир, а модели часто выглядят отрешенно. Что для вас все-таки важнее – вещи или люди?
Конечно, на моих фотографиях в центре внимания оказывается героиня. Но то, что ее окружает, все предметы тщательно подобраны мной, помещены в кадр так, чтобы соответствовать героине и поддерживать ее образ. Фактически в моих историях главную роль играет женщина, а предметы, которые ее окружают – это актеры второго плана.
Как раз сейчас я планирую создать серию натюрмортов. Хочу через предметный мир выразить характер человека, который остается за кадром. Ведь вещи многое говорят о человеке, который ими обладает.
Ваши работы выглядят безупречно выверенными и продуманными. Кто занимается драматургией кадра, кто продумывает колористику и другие составляющие?
Я придумываю все начиная от идеи до мельчайших деталей в кадре. В этом я похож на режиссера, который воплощает свой замысел от начала и до конца. Но, конечно, со мной работает команда профессионалов, очень талантливых людей. Когда я делюсь с ними своими идеями, я ожидаю от них обратной связи, ожидаю, что они привнесут свое видение в мой замысел. И мне всегда интересно наблюдать, как моя идея развивается, трансформируется в процессе работы, хотя я всегда держу весь процесс под контролем. Например, я всегда ожидаю от модели, что она будет не просто позировать, но передаст характер персонажа в кадре. И удивительно видеть, как меняется язык тела модели, когда она вживается в роль. Ведь героиня может быть стеснительной или наоборот уверенной в себе, сильной и даже агрессивной.
В индустрии очевиден нарастающий тренд на отказ от ретуши и редактирования фото. У вас есть что сказать по этому поводу?
Лично я не ретуширую свои фотографии. Для меня ретушь – это как плохая пластическая операция. Зачем мне как-то менять нос или глаза модели? Я просто тщательно выстраиваю кадр, долго выставляю свет, чтобы тени правильно ложились на лицо.
Да, я пользуюсь фотошопом, чтобы сделать цвета преувеличенно насыщенными, потому что это важно для моих работ, но это единственное для чего я использую графический редактор. И, кстати, я до сих пор снимаю на пленку. Когда появились цифровые камеры очень многие отказались от пленки. Но мне кажется, цифровые изображения слишком четкие, резкие, а пленочные гораздо мягче и цифра не передает цвета так, как пленка. Все великие режиссеры снимали на пленку: Альфред Хичкок, Дэвид Линч, Жан-Люк Годар. Все фильмы «золотой эры» голливудского кино были сняты на пленку. К тому же, когда ты снимаешь на цифровую камеру, ты сразу видишь результат на экране, и это ограничивает твою креативность. Когда ты видишь, что уже получил кадр, который тебя устаивает, ты перестаешь создавать. Мне нравится, что работа с пленкой – это сложный и длительный процесс, ты должен очень точно все планировать и ты находишься в неизвестности и не видишь результат, пока не проявишь пленку. В этом есть какая-то магия.
Как вы относитесь к тому, что чаще всего ваше творчество помещают в рамки фэшн-фотографии? Очевидно же, что это гораздо больше и шире.
Я начинал с модной фотографии в то время, когда журналы были платформой для творчества, а у фотографа была полная свобода делать то, что хочется. Так, например, около 20 лет я сотрудничал с Vogue Italia и ее главным редактором Франкой Соццани. Та свобода, которую давал мне журнал, помогла мне определить идеи, которые я хочу донести до зрителя, и найти свой язык. Ведь Ирвин Пенн и Ричард Аведон, например, были коммерческими и фэшн-фотографами, но в тоже время они вышли далеко за рамки этих жанров.
Как, по-вашему, модная фотография имеет право находиться в музее?
Конечно! И я постоянно хожу на выставки фэшн-фотографов. Благодаря поддержке журналов такие авторы, как Эрвин Блюменфельд, Дэвид Бейли, Хельмут Ньютон могли экспериментировать, менять модную фотографию, превращать ее в новую форму искусства. Показательно, что на аукционах сейчас можно увидеть рядом работы Ги Бурдена и Томаса Руфа, например, и это говорит о том, что фэшн-фотография ценится.
Многие отмечают, что после просмотра ваших работ наступает эффект похмелья. Какое средство от него можете посоветовать?
Для меня это большой комплимент, когда я получаю такие отзывы, когда кто-то говорит, что мои фотографии трогают. Я разговариваю с людьми, которые приходят на мои выставки, и с коллекционерами, которые покупают мои работы, и очень часто они мне говорят, что узнают в фотографиях самих себя. Я закладываю в свои работы определенные эмоции, и очень приятно, когда люди их считывают. То же самое происходит, когда вы слушаете какую-то песню или читаете стихи. Это распознавание самих себя – самый большой комплимент для меня.
Мы будем вынуждены удалить ваши комментарии при наличии в них нецензурной брани и оскорблений.
Комментировать новости могут только зарегистрированные пользователи.